Архитектор ельцин-центра — о правиле «пяти э» и авангарде
Основатель архитектурного бюро Bernaskoni Борис Бернаскони поведал о постройке Президентского центра Бориса Ельцина и влиянии авангарда на современную архитектуру
Архитектор Борис Бернаскони
Bernaskoni — столичное архитектурное бюро, основанное в 2000 году Борисом Бернаскони. Компания занимается проектированием публичных, интерьеров и жилых зданий, и маркетингом и промышленным дизайном. Среди наибольших реализованных проектов — публичные сооружения Matrex и «Гиперкуб» в инновационном центре «Сколково», строение Ельцин-центра в Екатеринбурге, интерьеры офиса компании BBDO, магазина Grand Cru и кафе Ragout в Москве.
— Вы довольно часто рассказываете, что вам хочется делать авангардную архитектуру. Но спроса на нее в Российской Федерации нет. Как совместить это стремление и желание быть коммерчески успешным?
— Искать верных клиентов, отстаивать собственный взор на профессию. Спроса на авангардную архитектуру у нас вправду нет, и связано это только с робостью общества и заказчиков в целом, с его нежеланием выходить за рамки моделей, каковые уже давно погибли. Другими словами — малым присутствием вкуса, отставанием от того, что сейчас происходит в мире.
Ветхие модели уже не трудятся.
«Гиперкуб» — первое строение в инновационном центре «Сколково»(Фото: Bernaskoni)
— Но спрос на них имеется.
— Само собой разумеется, возможно лечиться пиявками. Но классическая медицина, к которой они относятся, существенно уступает современной по различным обстоятельствам. Мы держимся за то, что уходит, и не можем принять то, что приходит.
Несложный пример: все желают приехать вечером к себе, припарковать свой автомобиль в гараже, прямо оттуда выйти на кухню, заварить чай и наблюдать телевизор. Люди привыкли к такому укладу судьбы и не желают его поменять. Но жизнь идет вперед.
Машины не так долго осталось ждать будут не необходимы, по причине того, что придет каршеринг; телевизоры — также не необходимы, по причине того, что информация начнёт поступать с вторых носителей и в любое эргономичное для вас время; самим готовить ужин также не обязательно — во всех ресторанах имеется служба доставки готовой еды, и ее цена сопоставима с стоимостями в супермаркете. Все это — принципиально второй образ судьбы, что требует новых форм.
Архитектура — одна из немногих сфер, талантливая эти формы предложить. Я уверен, что вся современная экономика возможно выстроена лишь на архитектуре.
Строение Matrex в иннограде «Сколково»(Фото: Bernaskoni)
— Ваше строение Matrex в «Сколково» — именно про это?
— Да, по причине того, что оно предлагает новую типологию, комплект функций, нужных для работы маленьких инновационных бизнесов. Не очевидная архитектура, а эмоциональная — наполненная функциями и формами. Matrex напоминает трансформер, что разрешает приспособить пространство под любое событие — культурное, научное, публичное.
— Это и имеется архитектура будущего — строения-конструкторы, комплект готовых модулей для тех либо иных функций?
— Само собой разумеется, нет — и, само собой разумеется, да. Само собой разумеется, нет, по причине того, что архитектура все же мастерство и вы постоянно разглядите в ее эстетике творца. Само собой разумеется, да, по причине того, что вы должны ощутить идея конструктора.
А конструктор и архитектор — это одно лицо, реализующее среду вашего обитания.
— Что для этого необходимо сделать?
— Развивать не только строительный, но и архитектурный рынок. Заявления о том, что мы выстроили столько-то миллионов квадратных метров жилья, сейчас забавны — такими категориями уже давно никто в мире не оперирует. Вместе с числом квадратных метров принципиально важно уровень качества среды, ее эффективность.
Как раз исходя из этого необходимо поддерживать архитектурный рынок на социальном, образовательном, денежном, законодательном уровне и беречь наследие.
— С сохранением архитектурного наследия, в особенности авангардного, у нас неприятность.
— Но решается она до очевидного легко — исторические строения необходимо реставрировать, превращать их в музеи. От этого победят все: и архитекторы, и девелоперы, и общество, и градозащитники. Авангард — визитка России в мире. Любой чужестранец знает, что такое Дом Наркомфина и чем он красив.
Вся современная архитектура вышла из отечественного авангарда, это написано в любом книжке по истории архитектуры.
Строение Ельцин-центра в Екатеринбурге(Фото: Bernaskoni)
— Один из самых обсуждаемых ваших проектов последнего времени — строение Ельцин-центра в Екатеринбурге. Чем он вас заинтересовал?
— Мне было весьма интересно наполнить его теми функциями, каковые он в итоге взял, и поместить в существующий муниципальный контекст. Дело в том, что это не только музей: в том месте имеется и конторы, каковые сдаются в аренду, и атриум, где возможно проводить концерты, и кафе, и книжный магазин, и образовательный центр. В техзадании были прописаны всего три функции: архив, музей и библиотека. на данный момент уже всем ясно, что лишь с этими тремя функциями музей был бы менее увлекателен.
— Сложно было убедить клиента в том, что необходимы дополнительные функции?
— Да, сложно. Отечественные предложения предсказуемо стали причиной протестов. Тяжело противостоять в проектах, где уже кто-то поработал. На любом уровне. Так как тем, кто уже что-то сделал, думается, что наступил финал и вот-вот зазвучат фанфары.
Профессионализм наказуем. По крайней мере — непредсказуем итог твоей профессиональной деятельности в области рабочих взаимоотношений в проекте.
— Из-за чего вы решили реконструировать строение бывшего торгового комплекса, а не выстроить новое?
— Дешевле и несложнее было бы выстроить новое строение, но Екатеринбург — сложный город с позиций согласования нового строительства. Отыскать площадку для музея не известно почему было очень не легко, и клиент выбрал реконструкцию.
— Для вас было принципиально важно, что это музей как раз Ельцина? Личное отношение к нему как-то отражено в архитектуре строения?
— Само собой разумеется. Я постоянно связываю форму с сутью. Ельцин был замечательным персонажем, радикально поменявшим пространство около себя. То же самое мы сделали с этим строением.
Мы пристроили к нему дополнительное крыло, которое врезается в существующую конструкцию и модифицирует ее структуру — это весьма характерно для авангардной архитектуры. Интерьер мы также всецело поменяли, создали дизайн-код всего пространства, сделали навигацию, фирменный стиль. Все это трудится на создание ощущения чего-то другого, какой-то второй среды.
Это Ельцин и имеется.
Проект нового строения морпорта «Азов»(Фото: Bernaskoni)
— Что с вашим проектом нового строения морпорта «Азов»? В осеннюю пору он был на согласовании, но строительство так и не началось.
— К сожалению, у этого проекта не сильный помощь со стороны правительства. Мне неясно, из-за чего так происходит. Разумеется, требуется хороший пендель, тогда все и закрутится.
— Вы не через чур деятельно участвуете в столичных проектах — больше известно про вашу работу в регионах. Это принципиальная позиция либо стечение событий?
— Я — как доктор: тружусь с тем, что имеется. Так складывается, что больше заказов в регионах, но это не принципиальная позиция. По большому счету, не отношусь к архитектуре как к бизнесу и не просчитываю каждое ответ на сто шагов вперед.
— Однако у вас громадный офис, что необходимо поддерживать.
— Да, больше 50 человек, и мы стараемся получать, не идя на компромиссы с опытной совестью. У нас много проектов и от частных клиентов, и от корпораций. С страной лишь не трудимся.
— Из-за чего?
— Трудились когда-то, но в том месте все весьма сложно — от бюрократических дебрей, через каковые обычному человеку не продраться, до выделения денег. Государство пока не организовало схему, в которой находился бы действенный клиент. Я имею в виду не того клиента, что инициирует проект, а технического клиента, ведущего проект от начала до конца.
Пока не будет хорошей работы клиента, у нас не будет и хорошей архитектуры. Сейчас на рынке имеется большое количество посреднических компаний, но они, к сожалению, не справляются со своей задачей, исходя из этого то, что у нас строят, значительно чаще не соответствует стандартам современной архитектуры. Я сравнительно не так давно возвратился из Мюнхена, где проходила интернациональная архитектурно-строительная выставка BAU.
Так вот, в случае если два года назад я заявил, что Российская Федерация отстает от развитых государств на 50 лет, то на данный момент, побывав на данной выставке, могу заявить, что это отставание минимум на 100 лет. И связано оно прежде всего с отсутствием обычного университета клиента.
— Кто заинтересован в том, дабы его не было?
— Могу сообщить, кто совершенно верно заинтересован в том, дабы он был — это мы с вами. В этом заинтересован любой отдельный житель. Причем заинтересованность делается все острее, по причине того, что люди платят за капремонт, услуги ЖКХ, дороги и желают взять определенное уровень качества.
— Представления клиентов о качестве как-то изменились за то время, что вы на рынке?
— Да, за последние двадцать лет успело смениться поколение. Люди из девяностых медлено уходят — это прекрасно, по причине того, что у них сильная психотерапевтическая травма и трудиться с ними фактически нереально. На первый замысел выходит поколение двухтысячных — люди, успевшие поездить по миру.
Они видят, что кирпичные дома никто уже не сооружает, а все строят каркасные, каковые в сто раз действеннее и дешевле. И по сей день растет спрос на такие дома.
Дешёвый загородный дом(Фото: Bernaskoni)
— Во всем мире на данный момент большое количество говорят о социальной архитектуре — не просто так данной теме была посвящена последняя Венецианская биеннале. С чем это связано, по-вашему, и из-за чего в Российской Федерации интереса к социальной архитектуре нет?
— Для начала нужно осознать, что это такое. На Западе социальной архитектурой именуют совместные проекты девелоперов и страны по постройке дешёвого жилья. Трудясь в таком партнерстве, девелопер приобретает прибыль, и не 4–5%, как в большинстве случаев (для Австрии, к примеру), а 1–2%. Однако это прибыль и девелопер заинтересован в ее получении.
В Российской Федерации девелоперы привыкли приобретать не меньше 20–35% — эта цифра будет неспешно уменьшаться. на данный момент в строительных работах социального жилья у нас никто не заинтересован, и вряд ли обстановка изменится в скором будущем. Я это считаю громадной неточностью, по причине того, что архитектура — наиболее значимый социальный фильтр, через что проходит любой человек. Живя в отечественной среде, люди к сорока годам приобретают важные психотерапевтические травмы, ощущают враждебность и обиду по отношению к миру.
— Какой должна быть социальная архитектура применительно к нашим условиям?
— Она обязана отвечать принципу «пяти э»: эмоциональность, энергоэффективность, экологичность, эргономичность, экономичность. Вся Европа застроена как раз таким жильем. В большинстве случаев, это невысотная застройка, по причине того, что малоэтажные дома дешевле и несложнее в эксплуатации, они человечнее и комфортнее. По большому счету, совершенное жилье — это загородный дом, либо дача, которая в отечественных условиях решает массу социальных неприятностей.
Если бы у отечественных людей не было шести соток, куда возможно уехать и хотя бы на пара дней отключиться от всех неприятностей, агрессия выбрасывалась бы на улицу.
Создатель: Ольга Мамаева.
Жириновский о запрете Ельцин центра
