Московский кремль: взгляд в будущее
Фактически любая страна имеет некоторый комплект предметов и символов, каковые ассоциируются с ней у другой части населения планеты. Произнося «Франция», первыми на ум приходят вино, сыр, парфюмерия и Эйфелева башня. При слове «Америка» сходу воображаем обычный комплект: ковбой, гамбургер, кока-статуя и кола Свободы.
Скажем «тут» — и Австралия как тут кенгуру, утконос и Сиднейский театр оперы и балета. При упоминании Египта и вовсе не появляется никаких мыслей, не считая как про великие пирамиды. Вот и наша страна в сознании чужестранцев представлена медведями, матрёшками, водкой, Московским Кремлём и снегом.
И так образ Кремля неизменен как в чужом, так и в отечественном сознании, что любопытно было бы ответить на вопрос: неизменно ли «сердце Отчизны» смотрелось как раз так и неизменно ли оно будет как раз таким, каким мы привыкли его видеть?
Конечно же, Кремль далеко не сходу стал таким величественным, прекрасным и внушающий чужестранцам уважение, а нам — практически священный трепет, как Сейчас. "Наверное," территория Кремля и стала сердцевиной Москвы, первое упоминание о которой, как мы знаем, относится к 1147 году. Сначала на месте Кремля, на высоком Боровицком бугре в слиянии реки Неглинной и Москвы-реки, был основан укреплённый посёлок (но, первые «кремлёвские поселения», согласно данным археологов, датируются ещё II тысячелетием до нэ, другими словами бронзовым веком). Уже во второй половине 50-ых годов двенадцатого века Кремль приобрел статус крепости: были выстроены первые упрочнения неспециализированной протяжённостью около 850 метров и площадью около 3 гектаров, каковые были окружены рвом шириной 16-18 метров5 метров. Кроме этого был сооружён земляной вал шириной около 15 метров и высотой 7 метров. и глубиной не меньше
Эти упрочнения не спасли Москву от разорения монголо-татарами во второй половине 30-ых годов тринадцтаго века, но город и Кремль по окончании ухода захватчиков возродились. Более того: с 1264 года Кремль стал резиденцией столичных князей, каковые продолжили его военно-фортификационное упрочнение. Во второй половине 30-ых годов XIV века были выстроены башни и дубовые стены, частично заменённые во второй половине 60-ых годов XIV века на белокаменные.
Но самые масштабные трансформации во внешнем виде Кремля относятся ко второй половине XV века, ко времени правления князя Ивана III. Как раз тогда Кремль был перестроен по замыслу, известному нам на данный момент: была заложена Соборная площадь с расположенными на ней кремлёвскими соборами, Грановитой палатой, колокольней Ивана Великого.
Кроме этого при участии итальянских архитекторов были перестроены башни и стены Кремля, каковые как раз с того времени купили собственный известный красный цвет. Потом внешний вид Кремля претерпел не через чур много трансформаций, строительство велось в стен, и модернизировались башни. Последним большим постройкой на территории Кремля было возведение в первой половине 60-ых годов XX века Кремлёвского дворца съездов.
Учитывая то, что сохранение Кремля как неповторимого историко-архитектурного комплекса (данный статус был признан интернациональным сообществом в первой половине 90-ых годов XX века, в то время, когда Кремль был включён в перечень глобального наследия ЮНЕСКО) представляется задачей несравнимо более серьёзной, чем его модернизация как президентской резиденции, большие трансформации этого монумента вряд ли вероятны. Что касается внутреннего убранства исторических объектов Кремля, то тут никаких трансформаций, не считая реставрации, обращение не имеет возможности идти в принципе. Это же касается внешнего вида исторических монументов: кремлёвских соборов, царских палат и т.п.
В отношении стен и башен обстановка пара сложнее. В первую очередь, в этом случае восстановление кирпичной кладки, соприкасающейся с очень агрессивной внешней средой (агрессивной благодаря непростой экологической ситуации в русском столице), представляется нужным. Но на внешний вид стен и башен это вряд ли повлияет значительным образом: для внесения кардинальных трансформаций необходимы обстоятельства экстренного характера, скажем, на протяжении занятия Москвы Наполеоном в 1812 году были частично или полностью разрушены пара башен, каковые было нужно восстанавливать в течение более 20 лет.
Самый возможны трансформации в кремлёвском ансамбле в отношении самого «нового» строения, дворца съездов. Во-первых, само строение в стиле цементно-стеклянного социалистического реализма очевидно не вписывается в неспециализированную кремлёвскую обстановку. Во-вторых, его функционально-техническая оснащённость приводит к вопросам уже на данный момент, поскольку не отвечает всевозрастающим современным требованиям к обеспеченности массовых публичных и культурных мероприятий.
Так что в случае если в ближайшие век-полтора Кремль как-то и видоизменится, то эти трансформации коснутся как раз дворца съездов. Быть может, его модернизируют, придав фасаду более-менее современный вид. Более адекватным представляется вариант с постройкой на его месте нового строения с теми же функциями.
Так что переживать за Кремль вряд ли стоит: быть может, звёзды на башнях уступят место своим предшественникам, двуглавым орлам; нельзя исключать того, что случатся кое-какие архитектурные трансформации за пределами кремлёвских стен (в будущем туманной выглядит будущее Мавзолея). Но сам Кремль обязан остаться в собственном историческом виде.
Александр Бабицкий
Фестиваль Возможность — свежий взор на будущее Москвы
